Берестяные грамоты, письма и записи на коре берёзы (бересте), — монументы письменности Древней Руси XI-XV вв. Берестяные грамоты представляют главный энтузиазм как источники по истории общества и ежедневной жизни средневековых людей, также по истории российского языка. Берестяная письменность известна ряду культур народов мира.
Открытие берестяных грамот
Существование берестяной письменности на Руси было понятно и до обнаружения грамот археологами. В обители св. Сергия Радонежского «самые книжки не на хартиях писаху, однако на берестех» (Иосиф Волоцкий). По В. Л. Янину, в музеях и архивах сохранилось много поздних документов, написанных на бересте (XVII-XIX веков; даже целые книжки). Этнограф С. В. Максимов видел посреди XIX века берестяную книжку у старообрядцев на Мезени. На берегу Волги близ Саратова фермеры, роя силосную яму, в 1930 году отыскали берестяную золотоордынскую грамоту XIV века.
Местом, где в первый раз были обнаружены берестяные грамоты средневековой Руси, стал Величавый Новгород. Новгородская археологическая экспедиция, работавшая с 1930-х годов под управлением А. В. Арциховского, не один раз находила обрезанные листы берёзовой коры, также писала — заострённые железные либо костяные стержни, известные как инструмент для писания на воске (вобщем, до открытия берестяных грамот версия о том, что это конкретно писала, не была преобладающей, и их нередко обрисовывали как гвозди, шпильки для волос либо «неизвестные предметы»). Уже тогда у Арциховского появилась догадка о способности находки грамот, процарапанных на бересте. Но Величавая Российская война (во время которой Новгород был оккупирован германцами) оборвала работы археологов, и они возобновились исключительно в конце 1940-х годов.
26 июля 1951 г. на Неревском раскопе была найдена берестяная грамота № 1: она содержала список феодальных повинностей («позёма» и «дара») в пользу некоего Фомы. Открытие показало, что, вопреки опасениям, при написании грамот практически никогда не использовались хрупкие чернила (найдено всего три подобных грамоты из тыщи с излишним, в том числе большая столичная грамота в 2007 г.); текст был просто процарапан на коре и отлично читался. (В честь этой находки 26 июля в Новгороде отмечается ежегодный праздничек — «День берестяной грамоты»). Тот же археологический сезон принёс ещё 9 документов на бересте, размещенных исключительно в 1953 году (сначала открытие берестяных грамот не получило адекватного освещения в прессе, может быть, из-за идейного контроля за исторической наукой).
Общая черта
Берёзовая кора как материал для письма получает на Руси распространение не позже первой четверти XI века и выходит из потребления посреди XV века в связи с распространением бумаги, которая конкретно около сих пор становится дешёвой. Береста рассматривалась как эфемерный, непрестижный материал для письма, неприменимый для долгого хранения; её использовали в главном как материал для личной переписки и личных записей, а более ответственные письма и официальные документы писались, чаше всего, на пергаменте (бересте доверялись только их черновики). В одной из берестяных грамот (№ 831), представляющей собой черновик жалобы должностному лицу, есть прямое указание переписать её текст на пергамент и только позже отправить адресату. Только немногие грамоты, по-видимому, хранились относительно длительно: это два берестяных листа большого размера с записью литературных произведений (сохранившаяся полностью грамота из Торжка № 17 и дошедшая до нас во кусках новгородская грамота № 893), оба отысканные в земле в развёрнутом виде, также две берестяные книжечки: с записью молитв (новгородская грамота № 419) и с текстом комплота от лихорадки (№ 930, лист из таковой книжки).
В силу обозначенных событий обнаруженные археологами берестяные грамоты представляют собой, чаше всего, выброшенные документы, попавшие в землю в том месте и тогда, когда в их исчезала практическая надобность. Следовательно, находки археологов не связаны с каким бы то ни было древним архивом (даже в этом случае, когда высочайшая концентрация грамот обоснована нахождением на данном месте некого учреждения либо канцелярии — как, к примеру, на одной из усадеб Троицкого раскопа, так именуемой усадьбе Е, где в XII веке находился «сместный» [совместный] трибунал князя и посадника).
Целые берестяные грамоты в момент обнаружения обычно представляют собой свёрнутый свиток бересты с выцарапанным текстом на внутренней стороне коры (пореже на обеих её сторонах). Наименьшая часть целых документов находится в земле в развёрнутом виде. Текст помещается на бересте в строчку, в подавляющем большинстве грамот (как и средневековых славянских рукописях вообщем) в отсутствие разделения на слова.
Не считая того, значительную долю находок составляют куски берестяных грамот, часто повредившихся уже после попадания в землю, однако ещё почаще уничтоженных (разорванных либо разрезанных) прямо перед тем, как их выкинули. Эта практика упоминается в «Вопрошании» Кирика Новгородца XII в., где спрашивается, нет ли греха в том, чтоб по разрезанным грамотам «ходили ногами». Цель ликвидирования грамот понятна: адресаты писем хлопотали о том, чтоб ставшее ненадобным письмо не прочёл сторонний. В роли подобного «постороннего» и оказываются современные исследователи. Невзирая на то, что в интерпретации фрагментированных грамот накоплен значимый опыт, и общий нрав документа удаётся поймать почти всегда (только совершенно крошечные куски интерпретации не поддаются), наличие оборванных букв и лакун нередко затрудняет толкование отдельных мест (как с языковой, так и с содержательно-исторической стороны).
Содержание грамот
Большая часть берестяных грамот — личные письма, носящие деловой нрав (взыскание долгов, торговля, бытовые указания). К этой категории тесновато примыкают долговые списки (которые имели возможность служить не только лишь записями себе, однако также и поручениями «взять с такого-то столько-то») и коллективные челобитные фермеров феодалу (XIV-XV века)
Сравнимо редки, однако представляют особенный энтузиазм последующие типы берестяных грамот: церковные тексты (молитвы, списки поминаний, заказы на иконы, назидания), литературные и фольклорные произведения (комплоты, школьные шуточки, загадки, наставления по домашнему хозяйству), записи учебного нрава (азбуки, склады, школьные упражнения, детские картинки и каракули). Гигантскую известность получили обнаруженные в 1956 году учебные записи и картинки новгородского мальчугана Онфима.
Берестяные грамоты, чаше всего, максимально коротки, прагматичны, содержат только важнейшую информацию; то, что создателю и адресату и так понятно, в их, естественно, не упоминается. Те трудности интерпретации, с которыми из-за отсутствия контекста повсевременно сталкиваются современные исследователи — расплата за чтение «чужих писем».
Язык берестяных грамот
Большая часть берестяных документов с местности Новгородской феодальной республики (из Новгорода, Старенькой Руссы и Торжка) написано на древненовгородском диалекте, отличающемся от известного по обычным памятникам древнерусского языка на разных уровнях: в фонетике, морфологии, частично также лексике. В широком смысле к древненовгородскому диалекту есть возможность относить также и диалект старого Пскова (имеющий ряд собственных фонетических особенностей). Отдельные диалектные новгородские и псковские явления были известны историкам российского языка и ранее, однако только по эпизодическим вкраплениям в рукописях, на фоне общей установки писца на более «престижный» язык (церковнославянский, наддиалектный древнерусский). В берестяных же грамотах эти явления представлены или абсолютно поочередно, или (пореже) с малозначительным воздействием книжной нормы.
Не считая того, в берестяных грамотах (из всех городов) употребляется т. н. бытовая графическая система, где, а именно, пары букв ъ-о и ь-е могут взаимозаменяться (к примеру, слово жеребец может записываться как къне); по таковой системе написано подавляющее большая часть грамот середины XII — конца XIV века. До открытия берестяных грамот схожая орфография была известна только по неким пергаментным грамотам и надписям, также по отдельным ошибкам в книжных текстах.
В силу обозначенных событий в 1950-1970-х годах, невзирая на то, что уже в этот период был накоплен значимый фонд ценных наблюдений за лексикой, грамматикой, орфографией, палеографией берестяных грамот (Н. А. Мещерский, Р. О. Якобсон, В. И. Борковский, Л. П. Жуковская), исследователи берестяных грамот часто трактовали непонятные места как произвольные ошибки безграмотных писцов (либо даже иноземцев) против «правильного» древнерусского языка: это позволяло истолковывать спорные отрезки текста фактически как угодно.
А. А. Зализняк, создатель более подробных исследовательских работ языка берестяных грамот, сначала 1980-х годов показал, что в документах на бересте соблюдается довольно стройная грамматическая и орфографическая система, в рамках которой выше 90 % грамот написаны вообщем в отсутствие единой ошибки. Есть всего две славянские грамоты, где может быть представить, что они написаны нерусскими; в их смешиваются глухие и гулкие, что типично для речи прибалтийско-финских народов (да и здесь вероятен российский говор с финским субстратом). Значимая часть прежних чтений и переводов была пересмотрена, и сейчас при исследовании вновь открытых грамот обязательно учитывается огромное количество сведений о древненовгородском диалекте и бытовой орфографии.
Берестяные грамоты — принципиальный источник по истории российского языка; по ним поточнее, чем по другим средневековым рукописям, часто уцелевшим исключительно в перечнях, есть возможность установить хронологию и степень распространённости того либо другого языкового явления (к примеру, падения редуцированных, отвердения шипящих, эволюции категории одушевлённости), также этимологию и время возникновения того либо другого слова. 10-ки слов, встречающихся в берестяных грамотах, по другим древнерусским источникам неопознаны. В основном это бытовая лексика, у которой фактически не было шансов попасть в литературные сочинения с их установкой на высшую тему и соответственный отбор слов. Следовательно, открытие берестяных грамот повсевременно заполняет лакуны в имеющихся словарях древнерусского языка. Грамоты фактически прямо отражают живую разговорную речь Древней Руси и не несут на для себя, чаше всего, следов литературной «шлифовки» стиля, книжного воздействия в морфологии и синтаксисе и т. п. Тут их тяжело переоценить.
Берестяная письменность в других культурах
Кора деревьев, скорее всего, использовалась многие тысячелетия у различных народов в качестве писчего материала, на котором сначало оставлялись какие-то принципиальные для людей знаки еще в мезолите и неолите.
В Индии ещё до нашей эпохи отлично знали, что на узком древесном лыке есть возможность писать, как на бумаге. Известны санскритская рукопись на бересте из Байрам-Али, ряд буддистских текстов на бересте и т. п. А. В. Арциховский указывал: «Подобные материалы (береста) с незапамятных времен применялись в Европе для письма Даже у царей Домициана и Коммода были записные книги из этого материала, по словам Геродиана и Диона Кассия , Плиний Старший и Ульпиан докладывают нам, что для письма применялась и кора других деревьев».В латинском языке понятия «книга» и «древесный луб» выражаются одним словом: liber. Традиции американских краснокожих также знали письменность на бересте, упоминания о ней имеются в «Песне о Гайавате» Г. Лонгфелло.
В Таллине хранилась берестяная грамота 1570 года с германским текстом. Есть сведения о берестяных грамотах в Швеции XV века; их употребляли шведы и позднее. Употребление древесной коры как комфортного и дешевенького писчего материала было всераспространено в античности. Известны тибетские средневековые берестяные письмена на местности Тувы.
Источник — Wikipedia.org
Полезные ссылки:
gramoty.ru — веб-сайт содержит как общую информацию, так и подробную, для каждого документа в отдельности.
hrono.info — короткая история берестяных грамот.
bibliotekar.ru — новые открытия.
krugosvet.ru — Энциклопедия кругосвет.
aroundspb.ru — Новгородские берестяные грамоты.
Array