Улитки — гермафродиты, любая особь обладает и женскими, и мужскими половыми органами. С годами у их происходит изменение преимущественного пола на дамский.
Плодятся улитки раз в год.
Рвение улитки к спариванию сходу находится в ее поведении. Она медлительно ползет, вроде бы в поисках чего-то, нередко останавливается на полдороге и длительно выжидает на одном месте, немного приподняв переднюю часть собственного тела. В том случае случаем повстречаются две такие улитки, они на данный момент же приступают к «любовной игре», которая предшествует акту осеменения. Виноградные улитки очень обожают сексапильные игры, предыдущие спариванию. Ухаживание может включать сильные раскачивания из стороны в сторону, вытягивания вверх и ритмичные колебания. Сексапильные игры также включают такие действия, которые один создатель именовал «крепкими поцелуями». Обе они растягиваются вверх одна против иной и принимают свойственное положение, соприкасаясь участками подошвы и ощупывая друг друга щупальцами и ротовыми лопастями. Но эти движения прекращаются уже через куцее время, животные падают и, плотно прижавшись друг к другу подошвами, остаются недвижными приблизительно от четверти до получаса. После чего периода покоя опять возобновляется прежняя игра, и весь этот процесс продолжается около 2-ух часов, когда, в конце концов, то из животных, которое достигнуло большего возбуждения, не втыкает в тело собственного напарника любовную стрелу, которая увеличивает и его возбуждение. После недлинной паузы происходит самый акт совокупления, при этом любая улитка играет роль и самца и самки. Само совокупление у виноградной улитки длится всего пару минут, тогда как у неких других видов оно продолжается часами. После чего, но, проходит еще длительное время, пока целиком не произойдет обмен сперматофорами у абсолютно обессилевших животных. Только после чего они расходятся в различные стороны, однако при всем этом повдоль ноги еще длительно проходят отдельно сильные волны сокращения, благодаря которым, возможно, сперматофоры, содержащие сперматозоиды, легче попадают в семеприемник. Оплодотворенные яичка содержат припас питательного материала для грядущего эмбриона и одеты каждое порознь защитной оболочкой.
После спаривания улитка может сохранять сперматофоры в направление года. Для кладки яиц выкапывает ямку либо употребляет естественные убежища (основания стеблей растений). После того, как выкопана ямка подходящей глубины, улитка начинает кропотливо отделывать стенки гнезда. Они утрамбовываются, почва, через кишечный тракт выбрасывается на поверхность. В кладке около 40 (по другим сведениям 25-30) жемчужно-белых, сверкающих яиц (поперечник 4-7 мм). После окончания кладки ямка засыпается. 3 недели спустя возникает приплод. После периода размножения погибает около одной трети улиток. Через год мелочь растет, и все повторяется опять.
Но, есть и живородящие улитки. К примеру:
Охото еще привести выдержку из рассказа «Птицы, животные и родственники» (Джеральд Даррел):
(…) Бурная гроза, явно, пробудила улиток и привела в удовлетворенное, романтическое настроение. Они продолжали ползти навстречу друг дружке, пока их рожки не соприкоснулись.
В этот момент улитки тормознули и поглядели в глаза друг дружке долгим, суровым взором. Позже одна из их немного переменила положение, давая дорогу иной. Когда обе улитки оказались рядом, вышло нечто такое, что принудило меня не поверить своим глазам. Из бока одной улитки и вместе с этим из бока иной выскочило что-то вроде малеханьких белоснежных стрел на тоненькой белоснежной ниточке. Стрела из первой улитки пронзила бок 2-ой улитки и пропала там, а стрела из 2-ой улитки подобным же образом вонзилась в бок первой. И вот они посиживают рядышком, плечо о плечо, связанные 2-мя белоснежными ниточками, как будто два парусных корабля, счаленные канатами.
Уже одно это было реальным чудом, однако позже пошли еще больше изумительные чудеса. Ниточки стали равномерно укорачиваться и притягивать улиток друг к другу. Я глядел во все глаза, чуть не задевая улиток носом, и сделал неописуемый вывод: любая улитка при помощи какого-то механизма в собственном теле (наподобие лебедки) сматывала канатик и подтягивала к для себя другую улитку, пока обе они не оказались прочно притиснутыми друг к другу. Тела их были сцеплены очень плотно, и я не смог рассмотреть, что там в точности происходило. В таком экстазе улитки просидели минут пятнадцать, а позже, даже не кивнув, так сказать, друг дружке на прощание, расползлись в различные стороны. Ни у той, ни у иной не осталось и следа от стрел либо ниточек, и ни одна не выражала какого-нибудь экстаза по поводу удачного окончания романа.
Меня так потрясло все виденное, что я едва лишь дождался последующего четверга, когда к нам пришел Теодор и я сумел поведать ему обо всем. Слушая мое сладкоречивое описание, Теодор чуток покачивался на носках и серьезно кивал головой.
— Ага, да, — произнес он, когда я окончил собственный рассказ. — Для тебя, знаешь ли… гм… необычно подфартило. Я много раз следил за улитками и никогда этого не видел.
Я спросил, не померещились ли мне все эти стрелы и ниточки.
— Нет, нет, — произнес Теодор. — Все полностью верно. Стрелы состоят из подобного… гм… вещества… нечто вроде кальция, и, когда они попадают в улитку, они исчезают… растворяются. Видимо, есть возможность считать, что стрелки вызывают собственного рода покалывание, которое улиткам… гм… явно, нравится.
Позже я спросил, правильно ли, что улитки сматывают свои ниточки.
— Да, да, абсолютно правильно, — произнес Теодор. — У их, видно, есть… гм… некий механизм снутри, который может тянуть ниточку назад.
Я произнес, что никогда не видел ничего более необычного.
— Да, естественно. Это умопомрачительно, — согласился Теодор и позже добавил нечто такое, от чего у меня захватило дух. — Когда они сближаются… гм… мужская половина одной улитки соединяется с женской половиной иной и… э… напротив, так сказать.
Прошло немного секунд, до того как я смог осмыслить это поразительное сообщение, а позже осторожно спросил, правильно ли я сообразил, что любая улитка вместе с этим и самец и самка.
— Гм. Да, — произнес Теодор. — Гермафродит. Он потеребил бороду, в глазах его сверкнул огонек. Ларри, у которого обычно с лица не сходило мученическое выражение, когда мы с Теодором обсуждали вопросы естествознания, тоже был изумлен этой поразительной новостью о жизни улиток.
— Вы, естественно, шутите, Теодор? — спросил он. — Неуж-то вы желаете сказать, что любая улитка вместе с этим и самец и самка?
— Да, естественно, — ответил Теодор и с прекрасной сдержанностью добавил: — Это очень интересно.
— Вот это да! — выпалил Ларри. — Я считаю, что это несправедливо. Все эти окаянные слизняки блуждают как помешанные по кустикам и обольщают друг друга, переживая и те и другие чувства. Почему же человечий род не получил подобного дара? Вот что мне любопытно.
— Ага. Однако поскольку тогда вам пришлось бы откладывать яичка, — увидел Теодор.
Источники и дополнения: